Вопросы проведения судебной реформы в стране уже свыше двух десятилетий активно обсуждаются среди юридической общественности, депутатов, предпринимателей, правозащитников, простых граждан и даже представителями международных организаций – ОБСЕ, ПРООН и т.д. Такое внимание общества к делам правосудия неудивительно, поскольку существующие проблемы судебной ветви власти прямо или опосредованно затрагивают все сферы жизнедеятельности общества – политическую, экономическую, социальную.
Именно в руках судей закон обретает реальную силу, становится инструментом влияния не только на судьбы людей, но нередко – всего общества и государства. Так, общепризнанным является тот факт, что косвенным виновником апрельской народной революции 2010 г. стала судебная система, превратившаяся в одну из приводных ремней семейно-клановой системы управления государством.
Кризис судебной власти
За последние 25 лет независимости Кыргызстан прошел через все мыслимые и немыслимые реформы. Весь парадокс проведенных реформ заключается в том, что, воплощаясь в жизнь, они движут государство и общество не к демократии, гарантированности обеспечения государством прав, свобод и законных интересов человека, не к расцвету экономики и повышению благосостояния народа, а в сторону от заявленных целей. Это касается и судебной реформы, проводимой со второй половины 90-х годов прошлого века.
И если, анализируя судебную реформу, отвечать на вопрос, что же все-таки сделано и не сумели сделать, к чему в результате мы пришли и насколько продвинулись вперед, то нужно честно признать: в настоящее время Кыргызстан имеет правоохранительную систему и правосудие, эффективность и авторитет которых ставятся гражданским обществом под сомнение.
Прежде всего, налицо кризис доверия к суду. Суду не доверяет значительное количество граждан: 20 лет назад основываясь на исследовании, проведенном международной организацией, первый президент А. Акаев назвал цифру в 80 процентов, сегодня, возможно, эта цифра еще выше. Недоверие граждан, в целом общества, можно назвать первым и основным элементом кризиса в сфере судебной власти.
Степень доверия граждан к государству определяется тем, как оно защищает своих граждан от противоправных посягательств на их права, свободы и законные интересы от кого бы то ни было, от произвола чиновников, рэкетиров, бандитов и взяточников. Однако сегодня суды и правоохранительные органы еще не в полной мере обеспечивают защиту прав, свобод и законных интересов граждан. Для многих людей, предпринимателей, юридических лиц, пытающихся законно восстановить свои права, суд так и не стал ни скорым, ни правым, ни справедливым.
В результате нарушаются права и интересы граждан, субъектов предпринимательства, подрывается авторитет государственной власти в целом, и потому проблема эта носит не только правовой, но и политический характер. Отечественная судебная система отстает от жизни и на практике мало помогает проведению экономических и политических преобразований.
Второй элемент кризиса – падение уровня общественного правопонимания (правосознания) в последние годы. Возросшее недоверие к судам и их решениям, недовольство тем, как судебная система функционировала последние 3-4 года, привело к тому, что общественное сознание начинает рождать идеи, направленные против судебной власти, всеобщих принципов правосудия и оказывать давление на суды.
Давление толпы на суды ничуть не лучше, а намного хуже, чем административное давление через так называемое «телефонное право», потому что они существенно влияют на общественно-политическую ситуацию, так как охлократические проявления начинают использовать в своекорыстных целях различные общественно политические силы.
Какие это идеи? Например, в общественном сознании культивируется идея, что все судьи - коррупционеры, и поэтому над ними должен стоять некий надзирающий орган, чтобы привлекать их к ответственности, как только они выносят неверное, на их взгляд, решение. Тем самым отрицается сама суть независимого правосудия, которое предполагает, конечно, исправление судебных ошибок, но отнюдь не под давлением толпы и административными способами и не путем привлечением судьи к ответственности за существо решения по делу.
Тем более что в каждом деле есть разные участники, и каждая из сторон всегда может оказаться недовольной судебным решением. Общественное правосознание, рождая такие идеи, требует отказа от устоявшихся в современном мире представлений о том, как должно быть устроено правосудие.
Ярким примером пример такого искаженного общественного правопонимания является возникшее после апрельских и июньских событий 2010 г. утверждение, что защищать в уголовном судопроизводстве надо не только и не столько обвиняемого, сколько потерпевшего от преступления. Это полностью противоречит принципам, лежащим в основе уголовного судопроизводства: процесс для того и ведется, чтобы сторона, находящаяся в наибольшей опасности при осуществлении государством уголовного преследования, все-таки получила какие-то гарантии законности, в то время как права потерпевших, пострадавших от преступных действий, должны защищаться не только и не столько внутри уголовного судопроизводства, сколько силой самого государства, на котором, в первую очередь, лежит обязанность полного восстановления нарушенного совершением преступления правового положения и наказания виновного.
Если государство неэффективно исполняет свою обязанность и вызывает в обществе ярость по отношению к возможным преступникам (речь идет о лицах, которые еще не признаны судом виновными и в отношении виновности которых публичное обвинение не получило еще достаточных доказательств), то в обществе распространяется жуткое, ошибочное и искаженное требование наказать хоть кого-нибудь за совершенное противоправное деяние.
В случае если государство идет на поводу общественности, то это максимально удаляет нас от того, чтобы вред, причиненный потерпевшему, и в целом обществу, преступлением, был восстановлен, возмещен, потому что когда наказан невиновный, вред удваивается, а не уменьшается. Успокаивать же людей тем, что кто-то наказан, – это просто государственная ложь. Вред, который эти «химеры», существующие в общественном сознании, наносят преобразованиям в судебной системе, очень велик.
Третий элемент кризиса – это кризис доверия самой судебной системы к другим ветвям государственной власти, в частности, по вопросу соблюдения Конституции и конституционных законов в части гарантий независимости: судьи понимают, что они не защищены и признание их независимости другими ветвями власти на самом деле является чистой фикцией. Особенно это проявилось весной-осенью 2010 г., эта же тенденция сохраняется и сегодня.
Неудачи в реформировании судебной системы связаны и с более общим кризисом, который можно назвать кризисом самого права и правосознания, который ведет общество и государство к правовому нигилизму. Если правовые идеи не осуществляются, не реализуются в обществе через независимую судебную власть, которая должна действовать исходя только из идей права и из целей применения действующего закона (равным образом как к представителям государства, так и к тем, кто спорит с ним), если не реализуется тем самым само право, если возможны заказные решения и приговоры в судах, то все это делает право, так же как и занимающуюся обслуживанием права юридическую профессию, полностью бессмысленными. Кризис права и правосознания - это системный кризис, развивающийся в результате неудачного проведения правовой и судебной реформы в стране.
Например, после апрельских событий 2010 г. десятки судей были назначены временной властью с грубейшими нарушениями процедуры, предусмотренной в Конституции и конституционном Законе о статусе судей. И что же? – ни один юрист, назначенный на должность судьи вне законной процедуры, не отказался от этой сомнительной чести! Но как быть с решениями и приговорами, вынесенными этими «судьями»: можно ли называть их деятельность правосудием?
Судебная реформа в 1994 – 2004 годы: успехи и неудачи
Когда в обществе возникает потребность изменить старый порядок и его законы, тотчас же возникает вопрос о путях предполагаемых изменений. Вопрос этот далеко не праздный, так как слишком резкие разрывы с прошлым, лишенные мудрой осмотрительности и терпимости, логической последовательности действий неизбежно нарушают общественное равновесие и ввергают общество в состояние правового хаоса, большей частью незаметного для общества.
Судебную реформу в Кыргызстане условно можно разделить на три этапа: первый этап - 1994-2004 гг.; второй этап - 2005-2009 гг. и третий этап – 2010-2017 гг.
Кыргызстан непосредственно приступил к проведению судебной реформы летом 1994 г. К тому времени страна уже третий год проводила реформу политической и экономической системы. Стало ясно, что проводимые социально-экономические реформы не будут иметь успеха без параллельного реформирования судебной системы, доставшейся в наследство от советской власти.
5 июля 1994 г. по совместной инициативе судейского сообщества и Администрации Президента Кыргызской Республики судьи всех судов республики впервые собрались на свой первый съезд, на котором были выработаны основные направления проведения реформы судебной системы и законодательства, регулирующего организацию и порядок деятельности судов.
Судебная реформа была призвана внести такие изменения в судебно-правовую систему страны, которые обеспечили бы свободный доступ к правосудию, предоставили бы субъекту правоотношений реальные возможности отстаивать свои права и законные интересы, позволили судам стать действительно независимыми в механизме государственной власти и подчиняться только закону, утвердить демократические принципы правосудия, признанные мировым сообществом и закрепленные в актах международного права.
Первый этап судебной реформы, который можно назвать романтическим, продолжался целое десятилетие и завершился к 2004 г. Отличительной особенностью первого этапа судебной реформы является то, что судейское сообщество принимало активное участие в разработке и реализации основных направлений реформы, которые обсуждались и принимались на съездах судей Кыргызской Республики: 5 июля 1994 г. – состоялся первый съезд; 7 декабря 1996 года - второй съезд; 22 мая 1999 г. - третий съезд; 22 мая 2001 г. - четвертый съезд.
Положительными результатами первого этапа судебной реформы являются:
1) Подготовка правовых и организационных предпосылок для становления судебной власти в Кыргызстане на демократических принципах. Были введены в действие основополагающие конституционные Законы «О статусе судов Кыргызской Республики» от 8 октября 1999 г. и «О статусе судей Кыргызской Республики» от 30 марта 2001 г. Приняты Законы Кыргызской Республики: «О Верховном суде Кыргызской Республики и местных судах общей юрисдикции» от 24 апреля 1999 г.; «О системе арбитражных судов Кыргызской Республики» от 1 декабря 1997 г.; «О порядке аттестации судей местных судов Кыргызской Республики» от 4 декабря 1999 года.
За этот период также были приняты и введены в действие новые: Гражданский кодекс (часть первая от 8 мая 1996 г., часть вторая - от 5 января 1998 г.); Гражданский процессуальный кодекс от 29 декабря 1999 г. (введен в действие с 1 января 2000 г.); Уголовный кодекс от 1 октября 1997 г. (введен в действие с 1 января 1998 г.); Уголовно-процессуальный кодекс от 30 июня 1999 г.; Арбитражный процессуальный кодекс от 16 апреля 1996 г. (введен в действие с 1 июня 1996 г.); Кодекс об административной ответственности от 4 августа 1998 г. (введен в действие с 1 октября 1998 г.); Уголовно-исполнительный кодекс от 13 декабря 1999 г. (введен в действие с 1 января 2000 г.) и другие кодексы.
2) Введение общепринятой в цивилизованном мире апелляционного порядка рассмотрения дел в судах второй инстанции (Бишкекский городской суд, областные суды); расширение круга вопросов, подлежащих разрешению судами; законодательное закрепление принципов, обеспечивающих независимость судей; состязательность судопроизводства, демократизацию и доступность судебной защиты;
3) Создание института конституционного контроля: к лету 1995 г. был сформирован и приступил к деятельности Конституционный суд.
4) Улучшение финансирования и материально-технического оснащения судов, существенно повысилась заработная плата судей и работников аппарата судов. Большая работа была проведена по обеспечению судов административными зданиями, служебным автотранспортом и служебными квартирами.
При этом необходимо отметить, что трудности в претворении в жизнь идей судебной реформы возникли уже на первоначальном этапе из-за отсутствия единства во взглядах на тот статус, который должна была приобрести судебная власть в государстве. Начавшаяся в середине 1990-х гг. реформа недолго сохраняла свои темпы и направление.
Многие нововведения, ориентированные на обеспечение защиты прав и свобод во всех сферах жизни беспристрастным, компетентным и законным судом, с самого начала встречали сопротивление со стороны как реформируемых судов (достаточно напомнить долгое нежелание -вплоть до начала 2000-х годов- судейского сообщества вводить судебный арест), так и других органов государственной власти, в том числе правоохранительных органов.
Раскололась юридическая среда, часть правоведов – теоретиков и практиков – так и не приняла идеи состязательного правосудия, отказа от надзорных функций прокуратуры и замены их судебным контролем, апелляционные процедуры проверки судебных решений вышестоящим судом по правилам суда первой инстанции и т.д.
Не удалось преодолеть ряд негативных факторов, препятствующих продвижению судебной реформы, существенно влияющих на эффективность работы судов и доступность правосудия, обеспечения законности, что вызывали обоснованные жалобы граждан и юридических лиц, правозащитников.
Беда в том, что укрепление статуса судебных органов и судей особо не отразились на улучшении качества и культуры отправления правосудия. К сожалению, судейский корпус принцип независимости судей понял своеобразно – как независимость от всех и вся, в том числе, от закона. Многие судьи восприняли независимость суда, как полную безответственность и безнаказанность лично для себя.
В ходе первого этапа реформы не удалось создать и задействовать эффективный механизм самоочищения судебной системы от некомпетентных и нечистоплотных судей.
Параллельно с судебной реформой должна была проводиться реформа правоохранительной системы. На втором съезде судей в 1996 г. и на третьем съезде судей в 1999 г. был сделан акцент на это обстоятельство – реформа правоохранительных органов безнадежно отставала от реформы судебной системы.
Второй этап судебной реформы: 2005-2009 годы
Вторая волна преобразований в судебной и правоохранительной системе пришлась на постмартовский период развития Кыргызстана. В этот период обновилось уголовное и процессуальное законодательство, были пересмотрены многие нормы судоустройства и порядка назначения судей.
При этом судебная реформа изменила свою демократическую направленность и стала средством укрепления вертикали власти, когда демократические завоевания в области судоустройства и судопроизводства были приспособлены институтом Президента к его нуждам, судебные органы и органы судейского сообщества стали проводниками воли Администрации Президента и судейского начальства.
Если изучить указы главы государства этого периода, имеющие отношение к судебной системе, то можно заметить, что они касались в основном лишь кадровых вопросов – назначения судей и наделения их судейскими полномочиями. Администрация Президента в этот период из локомотива реформ превратилась в банальный отдел кадров, при этом шла расстановка «своих кадров». В судебной системе произошло резкое падение уровня квалификации судей.
Обновленное уголовно-процессуальное законодательство лишь в небольшой степени повлияли на содержание методов деятельности судов и правоохранительных органов. При этом подспудные, теневые методы работы органов правосудия (обвинительный уклон, «телефонное право») и правоохранительных органов (применение пыток, фабрикация доказательств, выборочное уголовное преследование, в том числе политических противников режима) получили еще большее «развитие». Усугубилось отчуждение судов и правоохранительных органов от народа, нарастал кризис доверия к судебной и правоохранительной системам.
Результатами второго этапа судебной реформы стали:
- перераспределение каналов влияния на судебную систему от органов судейского сообщества в пользу Администрации Президента;
- судейское сообщество отгородилось от претензий общества частоколом конфиденциальности; жалобы граждан на злоупотребления судей игнорировались председателями судов и органами судейского сообщества; одновременно из судебной системы изгонялись квалифицированные и независимые судьи;
- упрочение зависимости судей от председателей судов, а тех - от президентских структур и в конечном итоге - превращение судебной системы к фактической роли придатка президентской власти;
- при этом продолжали заимствоваться, хотя и с купюрами, принятые в правовых государствах схемы организации судебной и правоохранительной деятельности, в частности, судебный контроль за предварительным расследованием уголовных дел; было запланировано введение суда присяжных. При этом внедрение новых институтов происходило при сопротивлении части судейского корпуса и правоохранительных органов, содержание и смысл нововведений выхолащивалось.
Общий итог преобразований, проведенных в 2005-2009 годы: судебная система как самостоятельная ветвь власти, стоящая вне политики и гарантирующая верховенство права, как независимый механизм разрешения споров, как один из элементов конституционной системы сдержек и противовесов в системе разделения государственной власти в стране перестала существовать.
Ее место заняла коррумпированная (о чем свидетельствовали многочисленные материалы в СМИ, участившиеся случаи задержания судей при получении взяток), низкопрофессиональная и замкнутая в себе судебная система, превратившаяся в один из приводных ремней политики правившего семейно-кланового режима К.Бакиева.
окончание следует.
Комментарии